А.М. Белогорьев руководитель Экспертно-аналитического управления по ТЭК
(газета "Московские новости", 16.01.2012 г.)
Российский газ после 2020 года может оказаться в Китае уже не ко двору. Эксперты согласны, что Китай может обойтись без российского газа.
Россия уже почти 15 лет ведет переговоры о поставках своего
газа в Китай. Начиная с 2006-го почти каждый год заключаются
новые рамочные соглашения на эту тему, но окончательно договориться
не удается.
Дефицит спроса
Основным препятствием остается цена: Китай хочет покупать
российский газ как можно дешевле (оценочный диапазон китайских
пожеланий колеблется между 150 и 250 долл. за 1 тыс. кубометров).
Россия хотела бы продавать газ по европейской цене, т.е.
около 350 долл. за 1 тыс. кубометров.
Обычная трактовка проблемы, согласно которой Китай привязывает
цену к углю, а Россия к нефти, не объясняет суть разногласий.
На самом деле Китай уже сегодня импортирует газ из разных
источников по цене от 200 до 500 долл. за 1 тыс. кубометров.
В частности, стоимость туркменского газа, который в России
принято считать дешевым, на таможенной границе Китая в Хоргосе
достигает 300 долл. за 1 тыс. кубометров, а СПГ все реже
торгуется ниже 400 долл. Однако Китай давит на всех поставщиков,
тем более потенциальных, желая снизить среднюю стоимость
газа. Рычагов для этого у него множество, но источник уверенности
один — и текущее, и особенно перспективное предложение газа
превышает спрос.
На это накладывается возможность Китая самостоятельно финансировать
добычу и транспорт газа, что сильно влияет на сговорчивость
стран-экспортеров. В частности, цена туркменского газа на
границе самой Туркмении значительно ниже, поскольку помимо
расходов на транспортировку через Узбекистан и Казахстан
(оценочно 50 долл.) таможенная цена включает в себя, по
всей видимости, большую маржу китайского нефтегазового гиганта
CNPC.
Как показывают итоги проведенного в Институте энергетической
стратегии в ноябре 2011 года «круглого стола» «Энергетика
Китая: вектор перемен», российские эксперты в целом согласны,
что Китай может обойтись и совсем без российского газа.
В лучшем случае он понадобится ему после 2020 года.
Борьба за маршрут
Совершенно излишним в связи с этим выглядит и объем газа,
который предлагает Россия, а именно 68 млрд кубометров в
год. Сам Китай рассчитывает максимум на 30 млрд кубометров.
При этом его не очень устраивает и навязываемый Россией
западный маршрут поставок по газопроводу «Алтай», известный
в самой России в основном активными протестами экологов.
Газ по этому газопроводу должен поступить в Синьцзян-Уйгурский
автономный район, в котором не только ведется основная добыча
собственно китайского газа (а она составляет на сегодня
без малого 106 млрд кубометров в год, а к 2030 году, как
ожидается, вырастет до 300 млрд), но и сходятся потоки газа
из Туркмении, а в будущем, весьма вероятно, и из Ирана.
Таким образом, Китаю за свой счет придется транспортировать
российский газ еще на 3,5–4 тыс. км до восточного побережья,
где концентрируется почти все потребление газа. Кроме того,
придется сверх планов построить и газопровод на это расстояние,
поскольку мощности первых двух очередей трубопровода «Запад–Восток»
уже заняты, а перспективные очереди предназначаются для
дополнительных объемов китайского и туркменского газа (поставки
последнего планируется расширить с 17 до 65 млрд кубометров
в год).
Намного привлекательнее и дешевле для Китая был бы восточный
маршрут, когда российский газ напрямую поставлялся бы из
Амурской области в густонаселенную и промышленно развитую
Маньчжурию, откуда, минуя всего 1600 км, оказывался бы в
Пекине. Однако «Газпром» пока откладывает разработку месторождений
Якутии и Восточной Сибири, которые могли бы наполнить восточную
трубу. Формальной причиной для этого остается наличие в
них больших объемов гелия, с которым «Газпром» пока не знает,
что делать. Реальная причина скорее всего кроется в дефиците
инвестиционных возможностей, полностью поглощенных «Ямалом»,
«Штокманом», «Северным» и «Южным потоком» и связанными с
ними проектами. Дальний Восток, как и в 1990-е, оказывается
на периферии газовых интересов.
В итоге, по расчетам «Газпрома», пока проще и дешевле поставлять
газ в Китай из Ямало-Ненецкого автономного округа, где все
еще добывается почти 90% российского газа. Есть в этом и
уловка по отношению к Европе, где судьба российского газа
становится все более драматичной: не хотите брать наш газ
сами, мы отдадим его Китаю. Однако в Европе еще в 2006–2007
годах раскусили блеф такой угрозы и не обращают на нее уже
никакого внимания.
В результате выхода из переговорного тупика не видно: Китай
не заинтересован форсировать события, идя на какие-либо
уступки по цене, а Россия, где стремительно увеличивается
себестоимость добычи газа и в последнее время стала быстро
расти налоговая нагрузка на газовую отрасль, не хочет и
не может позволить себе низких экспортных цен.
Эйфория и безопасность
При этом все выше риск того, что российский газ вообще
останется невостребованным на китайском рынке. Это с трудом
пока осознается в России, которая заражена чужой эйфорией
роста. Действительно, в последнее время в Китае стали появляться
радикальные прогнозы по спросу на газ к 2020 году вплоть
до 450 млрд кубометров в год, т.е. со среднегодовым приростом
потребления в 2012–2020 годах в 15,1%. Такая эйфория вполне
объяснима: средний годовой прирост спроса в 2000-е составлял
16,2%, а ожидаемый в 2011-м — 16,1%. В 2001–2010 годах на
Китай пришлось 11,2% мирового прироста потребления газа
(1-е место в мире), всего за последние десять лет спрос
в Китае вырос в 4,5 раза. Однако текущий экспоненциальный
рост обусловлен прежде всего эффектом низкой базы и завершится
не позднее 2015 года, после чего темпы роста неизбежно должны
снизиться. В результате к 2020 году потребление может возрасти
до 290–320 млрд кубометров при ожидаемом в 2011-м уровне
125 млрд кубометров в год.
Стремительное развитие спроса на газ в Китае в 2000-е в
целом не было экономической необходимостью, а обусловливалось
в большей степени политикой диверсификации топливно-энергетического
баланса. В связи с этим было бы странным предполагать, что
в дальнейшем политические расчеты будут играть меньшую роль
в динамике спроса на газ, чем сегодня. А с точки зрения
политики одной из ключевых угроз будущего экономического
развития Китая становится снижение энергетической безопасности
за счет лавинообразного роста доли импорта в потреблении.
Если по всем первичным энергоносителям она составляет пока
8%, то по нефти превысила уже 55%, что начинает вызывать
серьезное беспокойство у руководства страны.
Импортировать газ Китай начал впервые в 2006 году (нефть
— еще в 1994-м), и сегодня доля импорта достигла 11,2%.
Внутренняя добыча газа не успевает за спросом и к 2020 году
вряд ли превысит 185 млрд кубометров. Таким образом, даже
при минимальной оценке спроса (290 млрд кубометров) в 2020
году доля импорта достигнет 36%, а скорее всего превысит
40%. То есть достигнет отметки пороговой для поддержания
энергобезопасности.
Зависимость от импорта
Следует отметить, что для газа она значительно ниже, чем
для нефти. Так, в США, импортирующих 60% потребляемой нефти,
доля импорта газа даже в пиковые периоды спроса никогда
не превышала 18%, а в период наиболее бурного роста держалась
в районе 9–13%. После превышения импортом доли 16% в 1995
году вплоть до 2007-го наблюдалась устойчивая стагнация
спроса, которая закончилась только на фоне «сланцевой революции»,
вызвавшей резкое снижение доли импорта (в 2010-м — 10,6%).
В ЕС-27, изначально менее обеспеченном газовыми ресурсами,
чем Северная Америка, доля газового импорта достигла сегодня
64,5%, однако если вычесть из импорта Норвегию, политически
и экономически ассоциированную с ЕС (даже более чем Канада
с США), то зависимость составляет 43,4%. При этом после
того как в 2005 году она впервые превысила 40%, в Европе
началась стагнация спроса, не завершившаяся до сих пор (в
2011-м вновь ожидается падение потребления на 5–7% к 2010
году). При этом доля импорта в потреблении нефти в ЕС-27
достигает 86% (с учетом Норвегии — 72,2%). В целом по ОЭСР
импорт нефти составляет 59,1% от потребления, импорт газа
— пока только 25,0%.
Огромный уровень зависимости развитых стран от импорта
нефти, который определил структуру мировых торговых потоков
и многие геополитические события за последние 40 лет, никто
не хочет переносить еще и на газовый рынок, что пока мало
осознается странами — экспортерами газа, включая Россию.
И с точки зрения поддержания торгового баланса (а природный
газ стал в 2000-е дорогим энергоресурсом), и с точки зрения
энергетической безопасности это вряд ли сможет позволить
себе и Китай. В результате после 2020 года есть все основания
ожидать наступления в динамике спроса на газ в Китае «ресурсной
паузы», т.е. резкого снижения темпов прироста потребления,
пока не будут найдены новые источники роста собственной
добычи газа. В итоге российский газ после 2020 года может
оказаться в Китае уже не ко двору.
Данная статья продолжает серию публикаций российских
экспертов из Ассоциации независимых центров экономического
анализа (АНЦЭА, www.arett.ru) о стратегических проблемах
развития страны.
Тимофей Яржомбек
|